Не знай своего заёмщика?

Критические нюансы того, почему так много банкротств банков, отзывов лицензий и «дыр» в капитале банков.

Откуда такие потери в банковском секторе, которые, согласно слушаниям в Госдуме официального отчета Банка России за 2017 год накопительным итогом, составляют около 5 трлн рублей? Откровенное мошенничество в больших масштабах, повышенная конкуренция частных банков на рынке за оставшихся после государственных банков клиентов, падение доходов населения и бизнеса, что часто приводит к росту невозвратов кредитов, общий существенный рост доли государства в экономике, что не может также не сказаться на доходах частного бизнеса. Но есть еще ряд крайне важных вещей, которые практически никак не освещаются, но являются не менее (если не более) значительными по своему влиянию на результаты деятельности банков, чем то, что озвучено выше.

Банки, по своему предназначению, должны уметь рисковать и полноценно видеть риски, чтобы качественно развивать кредитование в реальном секторе для развития экономики страны.

В каких же условиях работают банки? Если кратко, то, в силу определенных обстоятельств, банки превратились в министерства справок, бумаг, нормативов, бесконечных совещаний, «космических» формул расчетов цифр и данных не имеющих ничего общего с происходящей вокруг действительностью. За редчайшим исключением, во всей этой деятельности клиента (заемщика) нет. Почему? Как банки оценивают свои риски сами, как нужно оценивать согласно разным положениям Банка России, какие ограничения есть со стороны регулятора и как банки начисляют резервы согласно законодательству? Не пытаясь ни в коей мере сказать, что все очень плохо или кто-то совсем неправильно работает, давайте посмотрим, что происходит.

Законодательные документы

В качестве только одного примера можно привести ряд пунктов положения № 590—П «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, ссудной и приравненной к ней задолженности» Банка России (глава 1, п.1.2, п.1.4, глава 2, п. 2.2, п.2.3, глава 3, п. 3.1.1, 3.1.2, 3.1.3, 3.12, глава 9 п.9.5, приложение 2). Согласно этим пунктам банки должны самостоятельно качественно и полноценно оценивать все риски, одновременно строго следуя и никак не нарушая Положение 590-П. При этом, согласно 590-П, анализ всего того, что не является официальной отчетностью и не является финансовой информацией:

1. не является обязательным («Информация, которую целесообразно принимать во внимание в случае ее доступности»);
2. «в случае установления кредитной организацией факта представления ей заемщиком в целях оценки финансового положения указанного заемщика и определения категории качества предоставленной ему ссуды и размера резерва отчетности и (или) сведений, которые являются недостоверными и (или) отличными от отчетности и (или) сведений, представленных заемщиком органам государственной власти, Банку России и (или) опубликованных заемщиком и (или) находящихся в бюро кредитных историй, кредитная организация классифицирует ссуду, предоставленную такому заемщику, не выше, чем в III категорию качества с формированием резерва в размере не менее 50 процентов со дня установления кредитной организацией указанного факта.

С вероятностью 99% банки не будут начислять резервы в 50 и более процентов на стадии выдачи кредита или ведения заемщика, так как это является абсолютно экономически нецелесообразным. Для того, чтобы не нарушать требования 590-П и не попасть на начисление резервов в 50 и более процентов, банки, по сути, вынуждены никак не показывать или даже не анализировать все, что не является официальной отчетностью и всем тем, что может как-то на каком-то этапе пойти в противоречие с ней.

Не случайно, за редким случайным исключением, кредитные досье банков не содержат такой информации. То есть в кредитных досье нет ничего, что могло бы показать нюансы деятельности и скрытые проблемы заемщиков – информацию крайне необходимую для реального полноценного анализа состояния заемщиков и их потенциала. Говоря прямо – без данной информации пользы от анализа цифр и отчетности практически нет.

Согласно проведенному нами в 2016-2018 годах детальному анализу более 1500 компаний среднего и крупного бизнеса, более половины компаний не работают в условиях свободной конкуренции, из тех, кто условно числится работающим в условиях свободной конкуренции, 9 из 10 заемщиков зарабатывают как угодно, но не понятным, не прозрачным и не социально-приемлемым путем, часто криминальным, включая «схемы и темы», коррупцию, фальсификат, мошенничество и прочее. Что это значит? Это значит, что сегодня заемщик – лидер рынка, который числится у банков отличным клиентом, а, завтра он банкрот и это неожиданность для банков.

Общеизвестно, что даже базовый достоверный аудит просто цифр в сегменте малого и среднего бизнеса бизнесе по факту, вообще, отсутствует. И это тоже неслучайно, потому что, если бы он работал как надо, то, вскрылись бы тысячи случаев несоответствия официальной отчетности реальному положению дел, что автоматичеcки повлекло бы обязательство банков по начислению резервов не менее 50%.

Может в крупном бизнесе аудит показывает всю реальную картину происходящего в бизнесе? Если да, то, тогда весьма сложно понять, как сформировались положительные заключения аудиторов, например, по Межпромбанку, Инвестторгбанку, Связь банку, Траст банку и другим. Поверить в то, что несколько сотрудников непонятного уровня смогли выстроить такие сложные схемы и годами вводить в заблуждение всех на рынке, представляется маловероятным. Налицо совсем другая проблема – подавляющее большинство компаний реального сектора и финансового рынка живут совсем другой, отличной от цифр и официальной отчетности, жизнью, которую никто системно не оценивает и не проверяет так как это надо делать.

Без полноценного анализа сути и нюансов скрытого заработка корпоративных заемщиков уровень анализа кредитных рисков будет и дальше оставаться крайне низким, то есть государство и бюджет будет и дальше продолжать тратить огромные средства в банковской отрасли. Пока необходимость такого анализа не будет закреплена на законодательном уровне с обязательным прописанием этой информация в кредитном досье, ни банки не будут видеть реальные риски заемщиков, ни Банк России не сможет полноценно анализировать качество кредитных портфелей банков. Система, условно, будет работать вхолостую.

Данный анализ позволил бы Банку России в дальнейшем сделать ряд изменений в 590-П, которые позволили бы банкам самостоятельно, без излишнего жесткого регулирования, оценивать кредитные риски, что привело бы к росту кредитования предприятий с устойчивой бизнес моделью, которые не имеют больших залогов. То есть банки перешли бы от залогово-ломбардного кредитования к своему изначальному правильному предназначению. При этом Банк России смог бы существенно более качественно видеть те риски, которые берут на себя банки уже в момент выдачи кредита.

Чтобы не получилось «искать то, не знаю что», необходимо существенным образом изменить способы и методики оценки кредитных портфелей банков, а, в банках добиться того, чтобы документы, процедуры и анализ были про реальную жизнь заемщиков, а, не про космические бумажные цифры и анализ баз, которые не имеют отношения к выявлению «скелетов в шкафу». Важно понимать, что в кредитном досье должна появится не купленная заемщиком стратегия, бизнес план или обоснование написанное кем-то, а, то, что дает банку понимание устойчивости бизнеса заемщика. Это принципиально разные вещи.

Кто-то может сказать, а, как же залоги/обеспечение? Это же и есть страховка банков. Давайте посмотрим на эту «страховку». Как происходит оценка залогов? Привлекаются оценочные компании и/или банковские оценщики, которые приезжают и делают перепись того, что есть, вычитают накопленную амортизацию, делают какие-то общие сравнения с аналогами на рынке и все. Дает ли это понимание того, сколько на самом деле стоит актив или оборудование? Если это не дом у Кремля, то, понимания реальной стоимости это не дает. Почему? Потому что каждый оценщик должен иметь специализацию на одной конкретной отрасли или даже сегменте. Например, молочный оценщик в молочной, мясной в мясной, стекольный в стекольной. Далее каждый оценщик должен иметь профильное образование в данное отрасли. Затем оценщик должен иметь определенный управленческий опыт или опыт купли-продажи активов и/оборудования в данной отрасли. Человек должен хорошо понимать за сколько и примерно за какой срок можно продать это на рынке.

Сейчас этого не происходит. Соответственно, оценщик не понимает, что производственная линия неэффективна, часть оборудования не используется, идут потери на разных участках, на рынке данный актив или оборудование уже устарело или вообще, не востребовано и т.п. Именно поэтому очень часто разница в реальной стоимости активов и бумажной составляет не 20 или 30%, а, 200, 300 и более процентов. То есть банк, который думает, что он «подстрахован» залогом, по факту, не имеет такой «страховки».

Внутренние системы оценки рисков в самих банках, включая ВПОДК, IRB

Неужели в банках нет документов по внутренней оценке рисков? Есть, но не те, что позволяют отлавливать реальные риски. Часто документы, написанные в банках, можно сравнить с ситуацией, когда тысячи муравьев изо дня в день занимаются оценкой расчетов направления, скорости, силы ветра и дождя для определения нагрузки на муравейник, при этом совершенно забывая или даже не понимая, что их муравейник стоит на тропе медведя в малинник. То есть они занимаются крайне сложными вещами, условно, кибернетикой, не понимая, что главных переменных российской действительности в их расчетах нет. Какие эти переменные? Опять же скрытые показатели коммерческой и операционной деятельности корпоративных заемщиков, включая анализ бизнес связей, небизнес отношений, монополии, скрытых форм олигополии, фальсификата, разбавления, мошенничества и прочее как то, любые формы непрозрачного заработка заемщика и отклонения от норм. Если вникнуть в то, что за последние 20-25 лет уровень НИОКР в стране составляет около 1.1% ВВП, из которых по разным данным около 88% — это расходы государства на государственные же проекты, то, понятно, что уровень НИОКР в частном секторе несравнимо маленький, если, вообще заметный. Дополнительно крайне низок уровень способности создания настоящих федеральных и международных брендов, общий объём экспорта продукции с добавленной ценностью, по многим причинам, в, том числе, по причине огромного отставания в системах управления компаниями, тоже почти незаметен.

Масштаб проблем становится очевиден. Если сравнить с ведущими западными странами, то в абсолютных цифрах за эти 20-25 лет мы отстали в сотни раз в инвестициях в НОИКР в гражданскую продукцию с добавленной ценностью. При этом многие компании продолжают хорошо зарабатывать. Большая часть таких компаний как раз и зарабатывает на всевозможных схемах и темах, но в этот заработок системно никто не вникает и не оценивает.

Если не оценивать бизнес заемщика так, как это на самом деле надо делать – проводя полный анализ качественных показателей деятельности заемщиков, который обязательно должен включать анализ скрытых показателей их коммерческой и операционной деятельности, то банк так ничего и не будет знать про своего заемщика. До сих пор только единицы банков имеют накопленные базы данных по средней валовой и операционной рентабельности в отраслях и сегментах, а, ведь это только самая верхняя часть того, что нужно знать банках в сложившейся действительности.

При этом в банках есть система раннего предупреждения о возникновении кредитных рисков, которая как часовой должна сигналить об опасности. В ситуации, когда часовой слепой, глухой, спит или когда ему сказали наблюдать только за мухами, а, мимо пролетает дракон и это мухой не числится, то ни о какой опасности он сообщить в таких условиях не может. Данными вопросами занимаются люди, которые либо всю жизнь проработали в банках и уже неспособны воспринимать информацию извне, либо умеют анализировать цифры, но это не люди, которые могут увидеть голого короля во всей этой неэффективности. Как результат, система не работает. Не случайно в своей новой книге «Революция» Олег Тиньков написал, что «Более того, с гордостью можно сказать что у нас в управлении рисками нет ни одного сотрудника с опытом работы в банках».

В банках существует так называемая предпроблемная зона, в которой сидят люди, которые в бизнесе заемщика либо вообще, ничего не понимают и не могут понять, либо, что еще хуже, думают, что они что-то понимают. По факту, отличить реальный бизнес-план от нереального они не могут, так как руками в реальном секторе они не работали и компаниями они не управляли. Если бы банки прописывали в кредитных договорах, что в случае появления признаков ухудшения финансового и операционного положения заемщиков они могут продать долг на сторону, то части проблем они смогли бы избежать. Но, по факту, пока не происходит просрочка у заемщика, банк ничего не делает, мотивируя тем, что заемщик же платит. В жизни практически все заемщики платят до последнего, проедая оборотные средства, часто доходя до момента остановки бизнеса. После появления просрочки у заемщика вернуть банку сумму тела долга уже крайне сложно, так как бизнес заемщика, в большинстве случаев, уже почти мертв или не способен вернуть взятый размер кредита.

За редким исключением, зависящим уже от уникальных способностей акционеров банков, в проблемной зоне согласно статистике, банки возвращают от 1 до 5% от суммы тела долга и накопленных процентов.

В итоге мы получаем огромные дыры в капитале банков, за которые платит бизнес, граждане и государство.

Еще одной большой проблемой является то, что банки практически автоматически набирают на работу людей, которые десятилетиями проработали в банках, не имея полного представления или желания вникать в то, что такое реальная оценка кредитных и инвестиционных рисков корпоративных заемщиков. Это примерно то же самое, если боксеры будут оценивать качество и уровень подготовки спортсменов по самбо или дзюдо. Те правила, по которым работают и оценивают риски банки не имеют отношения к реальным рискам. Почему, когда встречаются два акционера разного бизнеса из реального сектора им достаточно краткого разговора чтобы понять кто на самом деле чем занимается и на чем зарабатывает? Потому что они более или менее ориентруются в том, как ведутся дела и как формируется заработок. А почему, когда банки месяцами изучают бизнес заемщика, часто с привлечением своих условно «киборгов» — банковских специалистов, которые носят звания экспертов по развитию бизнеса или предотвращению мошенничества, они, в итоге, так ничего и не понимают про критические нюансы бизнеса заемщика? Потому, что они никогда не работали, не управляли и не создавали бизнесы в реальном секторе. Человек, который проработал в банках много лет почти всегда живет в иллюзорном банковском мире, и он уже не способен понять ничего про реальный мир своих заемщиков.

К сожалению, многие банкиры, которые начинают понимать, что происходит и уже знают, что надо делать чтобы исправить ситуацию, упорно продолжают работать старыми методами только потому, что они лет двадцать так работали. Это то же самое, когда на тренировку по бесконтактному карате приходит опытный боец MMA и спрашивает, чем вы тут занимаетесь и ему гордо отвечают «Боевым искусством древнего монаха с горы Тибета, искусством, которое дано понять не каждому встречному. Для этого надо много лет стоять на одной ноге, как цапля». Даже тогда, когда бесконтактным каратистам становится понятно, что то, чем они занимаются не имеет никакого отношения к боевым искусствам, они все равно продолжают им заниматься потому что они не хотят признаться себе в том, что они многие годы занимались совсем не тем за чем они пришли. Сюда же относится слепое верование в магическую силу big data. Если специалисты ставят для анализа в big data не те переменные что надо или упускают ряд важных переменных, то, результат, как минимум, неточный, а, обычно проблемный.

Как хорошо сказал Г.О. Греф в предисловии к книге «Принципы» Рэя Далио «Вся наша жизнь – это ежесекундные решения, требующие преодоления ловушек мышления».